Предки семьи Радищевых
Александр Николаевич Радищев своими корнями происходил из татарских князей.
Сын его, Павел Александрович, в воспоминаниях об отце, опубликованных в 1858 году, пишет: «Родоначальники Радищевых были два татарские князька, Кунай и Нагай, родные братья. После покорения Казани царем Иоанном Васильевичем, Кунай и Нагай заперлись с своею дружиной в Арском городке, в 30 верстах от Казани, с тем, чтобы защищаться до последней капли крови. Царь послал им сказать, что так как Казань взята и царство их пало, то сопротивление их будет бесполезно, а если они захотят окреститься, он их примет в свое подданство и даст им земли.
Мурзы согласились. Кунай при крещении назван был Константином, а Нагай — Василием. Царь пожаловал им по сорока пяти тысяч четвертей земли в нынешних Борисоглебском, Малоярославецком и других уездах. Александр Николаевич Радищев произошел от Куная».
Более поздние исследования документально подтвердили семейное предание о том, что род Радищевых «ведется от татарского мурзы Куная, добровольно перешедшего на сторону Ивана Грозного во время борьбы Русского государства с Казанским ханством».
Детство Александра Николевича Радищева
Александр Радищев родился в семье небогатого провинциального помещика, офицера гвардии. Детство Александр провел в глухой саратовской деревушке под названием Верхнее Аблязово.
Дом Радищевых был большой, богатый, многолюдный. Дети (у Александра Николаевича было 6 братьев и 4 сестры) были окружены крепостной «дворней» и хорошо знали деревню. За будущим писателем ходил дядька, видимо тоже крепостной, Петр Мамонтов, по прозванию Сума, который рассказывал мальчику сказки.
В первоначальном обучении Радищева принимал, по-видимому, непосредственное участие его отец, человек набожный, хорошо владевший латынью, польским, французским и немецким языками. Как было принято в то время, русской грамоте ребёнка учили по часослову и псалтырю. К его шести годам к нему был приставлен учитель французского, но выбор оказался неудачным: учитель, как потом узнали, был беглый солдат.
–1757 годах директором университета). Здесь Радищев был поручен заботам очень хорошего француза-гувернёра, бывшего советника руанского парламента, бежавшего от преследований правительства Людовика XV. Дети Аргамаковых имели возможность заниматься на дому с профессорами и преподавателями университетской гимназии, поэтому нельзя исключить, что Александр Радищев готовился здесь под их руководством и прошёл, хотя бы отчасти, программу гимназического курса.
Далее обстоятельства складывались для мальчика как нельзя лучше. Его сделали пажом, и он смог продолжить образование в Пажеском корпусе. Пажи часто присутствовали на королевских балах и приемах, так что юноша знал об особенностях дворцовой жизни не понаслышке.
Любовь в жизни Радищева
Первой женой А. Н. Радищева была Анна Васильевна Рубановская. История их любви и семейной жизни напоминает романтические повести начала XIX века.
Младший сын от этого брака Павел Александрович Радищев, вскоре после рождения которого Анна Васильевна умерла, рассказал историю недолгой совместной жизни своих родителей в воспоминаниях об отце: «Радищев влюбился в Анну Васильевну, и она отвечала его страсти, но мать ея долго противилась их союзу, надеясь породниться с придворною знатью. Однако видя, что их любовь не ослабевает, но еще усиливается от препятствий, родители, после нескольких лет ожидания, согласились их соединить. Все отправились в Москву для свадьбы, которая должна была происходить в доме родителей Радищева. Это было в 1775 году...
даровав своему мужу трех сыновей и дочь, скончалась в августе 1783 года, вскоре после рождения третьего сына, того именно, от которого получены сообщаемые подробности. Радищев был в отчаянии. Его свояченицы, вышедши из Смольного Монастыря, взялись воспитывать его детей».
Один из достаточно стойких революционных мифов утверждает, что А. Н. Радищев был отправлен в ссылку в кандалах.
Однако на самом деле всё происходило иначе. Елизавету Васильевну Рубановскую, сестру покойной жены А. Н. Радищева, которая взяла на себя заботы о его малолетних детях, о вынесенном приговоре известили, например, весьма сочувственно: «... является полицейский офицер, тот самый, который взял Радищева под арест, и объявляет его семейству, что Радищев был осужден на смерть и окончательно приговорен к ссылке в Сибирь на десять лет... Ссылка на десять лет, в то время, значила — на всю жизнь. Елизавета Васильевна зарыдала. Полицейский офицер также плакавший, старался ее утешить, уверяя, что Сибирь хорошая земля».
Сама же дорога в Илимский острог, расположенный «в 500 верстах к северу от Иркутска, при реке Илим, впадающей в Ангару», это первое путешествие уже не из Петербурга в Москву, а по бесконечным просторам империи, весьма, кстати, скупо изложенное А. Н. Радищевым в дорожных записках, на деле проходило с достаточным комфортом.
Позаботился обо всём давний и высокопоставленный покровитель писателя граф А. Р. Воронцов, разославший письма губернаторам провинций с просьбой обращаться с ссыльным снисходительно. «Граф объявил семейству Радищева, что он берет на себя все его содержание, как в дороге, так и на месте его заточения, и разослал деньги во все города, где ему должно было останавливаться». Естественно, что ни о каких кандалах речи не было. Они принадлежат к области позднейшей революционной пропаганды.
Здесь, в Тобольске, начинается история второй, ещё более романтической любви А. Н. Радищева. «Туда свояченица его Елизавета Васильевна Рубановская привезла его двух меньших детей, дочь девяти и сына Павла восьми лет». Все вместе они добирались сначала до Иркутска, а потом до Илимска. «Радищев, — сообщает его сын, — женился в Сибири на Елизавете Васильевне. В апреле 1792 года родилась у него дочь; в январе 1795 года другая дочь, а 3 сентября 1796 года — сын».
А уже 20 февраля 1797 года, через четыре месяца после восшествия на престол императора Павла I и после пяти лет жизни в ссылке, Радищевы покинули Илимск, даже не получив ещё на руки официального указа об освобождении.
«Морозы были ужасные, выше 30 градусов. Елизавета Васильевна простудилась дорогой и занемогла. Остановились в Таре, за 575 верст от Тобольска; там ее соборовали маслом; болезнь усиливалась. Радищев поспешил ехать в Тобольск до вскрытия рек, тем более, что в этом городе можно больше найти медицинских пособий. Но все усилия науки были тщетны.
Елизавета Васильевна умерла вскоре после приезда в Тобольск, и Радищев в другой раз овдовел. Он оплакивал ее, но не столько, как первую свою жену. Она была не хороша лицом и ряба, но умная женщина. Он был много обязан ей во время своей ссылки. Она его поддерживала и не давала ему упадать духом; привезла к нему детей, прилежно занималась хозяйством, и делала его жизнь по возможности приятною. За то он всегда говорил о ней, что это была женщина с геройским духом».
«Смерть».
Поразительно: в Тобольске близкие отношения Александра Николаевича и Елизаветы Васильевны стали явными, здесь началась их любовь и здесь же она оборвалась со смертью этой удивительной женщины. Словно не было для этой любви места за пределами Тобольска, за границами Сибири.
«Александр Николаевич полагал, — говорит его сын, — что самый счастливый в мире тот, кто имеет хорошую жену». Утверждение это можно с полным правом отнести как к первому, так и ко второму браку А. Н. Радищева. Может быть даже ко второму — в особенности.
Переживший смерть второй жены, А. Н. Радищев с двумя старшими детьми, Екатериной и Павлом от первого брака, и тремя младшими, Анной, Фёклой и Афонасием от второго брака, после короткого отдыха у Ивана Даниловича Прянишникова продолжили свой путь домой, в Россию, ступив на борт камского судна 15 мая 1797 года.
Дети и внуки Радищева
ему дано было «высочайшее разрешение» на свидание с родителями, жившими в Верхнем Аблязове Саратовской губернии (до 1928 года входило в Саратовскую губернию, ныне село Радищево Кузнецкого района Пензенской области).
Отправился он туда со всем своим семейством – четырьмя сыновьями и тремя дочерьми.
Целый год прожил писатель в Аблязове, проводя время среди самой близкой родни.
Его отец решил «произвести законный раздел…имения, ещё не разделённого между детьми». В списке будущих наследников, имя старшего «опального» сына, хотя он, лишённый дворянского звания, не мог владеть землёй и крестьянами, указано в завещании первым. Но Николай Афанасьевич не захотел признать «сибирских» внуков и отказался выделить им хоть небольшую часть наследства. Родители не благословили второй брак Александра Николаевича с Елизаветой Васильевной Рубановской по «правилам родства». Таким образом, наследниками стали только дети А. Н. Радищева от первого брака.
Старшему сыну Василию уже к этому времени был 21 год. Он не поехал с отцом в Немцово, когда, в 1799 году, писатель вновь возвращается под «наиточнейшее надзирание» начальника Калужской губернии, остался в Аблязове и прожил в нём до своей кончины.
– штабс–капитан Василий Александрович Радищев стал родоначальником хвалынской ветви Радищевых (дядя А. П. Боголюбова). Он женится на крепостной девке Акулине Савватеевне. Четверо детей от этого брака: Александра, Надежда, Любовь и Алексей (1835 – 1904) - лишатся дворянского звания и фамилии Радищевы и будут носить фамилию Васильевы (по имени отца).
После смерти мужа Акулина Савватеевна с детьми переедет в Хвалынск в 1840-е годы, где и будет жить со своим незамужними дочерьми и сыном в доме по улице Дворянской (ныне ул. Ленина), где сейчас расположена картинная галерея им. К. С. Петрова-Водкина.
На своего сына Алексея Васильевича Акулина Савватеевна не зря возлагала большие надежды. За короткое время он пройдёт путь от учителя музыки (играл на скрипке) уездного училища до надворного советника, предводителя дворянства и, наконец, городского головы Хвалынска (А. П. Боголюбову – он двоюродный брат). Алексей Васильевич вернёт дворянский титул и потомственную фамилию после женитьбы на дочери хвалынского купца-старообрядца Михайлова - Анне Львовне. Тесть – обладатель очень приличного состояния (торговал зерном, имел сады), сначала не принявший этот брак, сменит гнев на милость и даст богатое приданое за дочерью.
Анна Львовна получила, кроме денег, недвижимость - большой дом по улице Телеграфной (ныне ул. Революционная), в котором в настоящее время расположен краеведческий музей и 1825 десятин земли при селе Новоспасском.
А. В. Радищев обладал склонностью к общественной деятельности, административной жилкой. Эти качества характера Алексея Васильевича проявились в полной мере в бытность городским головой с 1870 года: по его инициативе существенно увеличились расходы на народное образование, открылась женская прогимназия, а затем гимназия, в 1902 году создано профессиональное техническое училище. На время правления А. В. Радищева пришлось строительство дороги через гору Богданиха (это и сейчас единственная транспортная нить, связывающая город с областью).
В браке с Анной Львовной у Алексея Васильевича родилось шестеро детей: Михаил (1859 – 1920), Пётр (1861-1919), Антонина (1868-1929), Лев (1870-1944), Ольга (1873-1957) и Анатолий. Дети Алексея Васильевича унаследовали таланты своего прадеда, который в 1776 году вместе с группой русских юношей был отправлен в Лейпциг «для обучения юриспруденции и другим, к оной относящимся наукам». Он оставил заметный след в правовой науке, написал ряд трудов по законодательству. Кроме того он изучал в Лейпциге медицину, знание которой пригодилось ему в илимской ссылке, когда он сам делал прививки от оспы детям илимских жителей, он писал А. Р. Воронцову: «Я сделался здешним лекарем и хирургом». Его всегда интересовали естественные науки, а «химия была его любимым упражнением, в доме его химическая печь всегда была в деле…».
По воспоминаниям его сына Павла, он ежедневно тратил «по несколько часов на исследования растений», делал «пробы со слюдой и глиной», изучал строение гор, стараясь приобрести «некоторые познания в минералогии», пытался связать климат и природные условия с жизнью растительного мира.
А. Н. Радищев владел несколькими иностранными языками, «знал музыку, играл на скрипке, был ловкий танцор, искусный фехтовальщик, хороший ездок, и счастливый охотник с ружьём». Кроме литературы, которую он хорошо знал, Александр Николаевич проявлял интерес к скульптуре, живописи и графике, находя в них «истинное наслаждение не токмо чувств, но и разума».
Настолько мощной, в смысле разносторонности интересов, широты познаний, была эта ветвь древа Радищевых, что внукам и правнукам писателя оставалось развивать то, что было заложено в них прадедом. Каждый из них по мере способностей углублял одну из граней энциклопедиста.
получил чин надворного советника, как отец. Увлекался археологией, с 1912 года – действительный член саратовской учёной архивной комиссии, автор публикаций о хвалынских городищах эпохи раннего железа. На базе его уникальных археологической, нумизматической, орнитологической, зоологической, этнографической коллекций, после национализации дома Радищевых в 1919 году, открыт краеведческий музей.
Михаила Алексеевича отличало здоровое честолюбие, уверенность в своих силах, способность осуществлять задуманное на практике. Живой, по натуре общительный человек, он легко ладил с людьми, которых привлекали его деликатность, культура, образованность. Ещё до революции он превратил свой дом в музей, открывая его для бесплатного посещения в определённые дни.
Умер М. А. Радищев в 1920 году от тифа во Владикавказе.
Пётр пошёл по стопам старшего брата, связав свою судьбу после окончания Казанского университета с юриспруденцией. Был избран мировым судьёй сначала по Николаевскому, а затем Хвалынскому округу. Он унаследовал дом, стоящий рядом с родительским, тоже принадлежавший Радищевым. Умер в 1919 году.
Антонина до своей кончины жила в Хвалынске и работала в советское время тапёром в кинотеатре, она была прекрасным музыкантом, обладала абсолютным слухом, как её отец и прадед. Устраивала до революции концерт симфонической музыки, сама принимала в них участие в качестве пианистки, жила недалеко от родительского дома.
«хвалынским Чюрленисом», в картинной галерее им. К. С. Петрова-Водкина хранятся акварели и живописные произведения Льва Алексеевича, он обладал и писательским даром, его перу принадлежат книги символического содержания в модном тогда декадентском стиле «Морские дыхания», «Ветры и ветерки», иллюстрации в них выполнены автором. Его связывали дружеские отношения с К. С. Петровым-Водкиным, сохранились письма Кузьмы Сергеевича Льву Алексеевичу Радищеву, относящиеся к 1900 – 1910 – м годам. Не разобранный архив Л. А. Радищева находится в Пушкинском Доме в Санкт-Петербурге и хранит ещё множество тайн. В отличие от старших братьев, бывших всегда на виду, Лев Алексеевич находился постоянно в тени. Его скромность и застенчивость не знали предела.
До революции он побывал в Париже, жил в Петербурге, Москве, Хвалынске. После революции бедствовал: рисовал обложки для журнала «На путях коллективизации», сотрудничал с домом-музеем Н. Г. Чернышевского в Саратове. В годы войны жил в Хвалынске вместе с сестрой Ольгой. Умер в 1944 году при возвращении из эвакуации в Ораниенбауме под Ленинградом.
Ольга, закончив в 1903 году Петербургский женский медицинский институт, стала врачом-микробиологом, сделала много по борьбе с холерой и тифом после Гражданской войны, была удостоена звания Заслуженного врача РСФСР и награждена орденом Ленина. Именно она унаследовала дом своей бабушки – Акулины Савватеевны - после замужества в 1910-е годы. Стены этого дома расписал в 1912 – 1914 годы в стиле модерн Лев Алексеевич Радищев. В этом доме (в нём ныне расположена картинная галерея им. К. С. Петрова-Водкина) они жили до 1918 года, затем дом был национализирован, а Ольга Алексеевна, Василий Фёдорович Орехов (её муж, художник и археолог), её племянница, дочь Петра, Анна Петровна Радищева жили до кончины в домике, принадлежавшем некогда родителям В. Ф. Орехова.
К сожалению, сведений о младшем сыне Радищевых – Анатолии очень мало: по некоторым источникам он жил в Сызрани до революции. Известно, что у него был сын Аркадий, судьба которого неизвестна.
Следующее, двенадцатое, поколение хвалынских Радищевых возглавляет Алексей Михайлович Радищев (1886 – 1940) – единственный сын Михаила Алексеевича. Окончил юридический факультет Московского университета и три курса естественного факультета в 1910 году. Его детство и юность прошли в Хвалынске, женат он был на жительнице Хвалынского района. До революции часто жил у отца. В советское время работал в Нальчике. Автор ряда статей по охране сельскохозяйственных культур от грызунов. Он оставил по себе память как инициатор и организатор научных экспедиций по изучению флоры и фауны Кабардино-Балкарии. Увлекался таксидермией, сделал ряд чучел животных и птиц для музея Кабарды. В 1933 году был арестован, осуждён тройкой ОГПУ и умер в Карлаге в 1940 году.
– Петра Алексеевича возглавляет Анна Петровна Радищева (1892 -1973) Она всю жизнь прожила в Хвалынске, преподавала химию в школах города, увлекалась живописью, в картинной галерее им. К. С. Петрова-Водкина хранится ряд её акварелей. Анна Петровна - последняя ветвь радищевского рода, связавшая навсегда свою жизнь с Хвалынском. С её смертью нить хвалынской ветви радищевского рода обрывается. Сейчас в Хвалынске Радищевых нет.
Её брат Вячеслав Петрович Радищев (1896-1942) вошёл в Советскую энциклопедию как химик-неорганик. Он окончил химический факультет Саратовского университета. Работал в лаборатории общей химии Академии наук СССР в Москве, автор ряда работ по химии (гидрохимия пресных и солёных природных водоёмов, солевые системы в водных растворах и др.). Умер от туберкулёза в годы войны. Младший сын Петра Алексеевича от второго брака – Александр жил и умер в Москве.
Остальные потомки Алексея Васильевича Радищева не имели детей.
Единственной представительницей тринадцатого поколения хвалынских Радищевых, носившей знаменитую фамилию, была дочь Алексея Михайловича - Нина Алексеевна Радищева (1927 – 2004). В детстве и юности, будучи студенткой саратовского педагогического института, приезжала в Хвалынск, жила с Ольгой Алексеевной и Анной Петровной Радищевыми. Она писала из Москвы автору статьи: «Я люблю своих предков, помню, уважаю, горжусь, удивляюсь их стремлению к получению всесторонних знаний и использованию их во благо России».
В настоящее время в Москве живут дочь и внучка Нины Алексеевны, но они носят другую фамилию. Это представители четырнадцатого и пятнадцатого поколения.
Несомненно, литературная деятельность Радищева начинается только в 1789 году, когда им было напечатано «Житие Фёдора Васильевича Ушакова с приобщением некоторых его сочинений». Воспользовавшись указом Екатерины II о вольных типографиях, Радищев завёл свою типографию у себя на дому и в 1790 году напечатал в ней свое «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего».
Вслед за ним Радищев выпустил своё главное сочинение, «Путешествие из Петербурга в Москву». Книга начинается с посвящения товарищу Радищева, А. М. Кутузову, в котором автор пишет: «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человеческими уязвлена стала». Он понял, что человек сам виноват в этих страданиях, оттого, что «он взирает не прямо на окружающие его предметы». Для достижения блаженства надо отнять завесу, закрывающую природные чувствования. Всякий может сделаться соучастником в блаженстве себе подобных, противясь заблуждениям. «Се мысль, побудившая меня начертать, что читать будешь».
Философские воззрения Радищева
«Философские воззрения Радищева несут на себе следы влияния различных направлений европейской мысли его времени. Он руководствовался принципом реальности и материальности (телесности) мира, утверждая, что «бытие вещей независимо от силы познания о них и существует по себе». Согласно его гносеологическим воззрениям, «основанием всего естественного познания является опыт». При этом чувственный опыт, будучи главным источником познания, находится в единстве с «опытом разумным». В мире, в котором нет ничего «опричь телесности», своё место занимает и человек, существо столь же телесное, как и вся природа. У человека особая роль, он, по Радищеву, представляет собой высшее проявление телесности, но в то же время неразрывно связан с животным и растительным миром. «Мы не унижаем человека, — утверждал Радищев, — находя сходственности в его сложении с другими тварями, показуя, что он в существенности следует одинаковым с ним законам. И как иначе-то быть может? Не веществен ли он?».
«имеет силу о вещах сведому». Но ещё более важное отличие заключается в способности человека к моральным действиям и оценкам. «Человек — единственное существо на земле, ведающее худое, злое», «особое свойство человека — беспредельная возможность как совершенствоваться, так и развращаться». Как моралист Радищев не принимал моральную концепцию «разумного эгоизма», считая, что отнюдь не «себялюбие» является источником нравственного чувства: «человек есть существо сочувствующее». Будучи сторонником идеи «естественного права» и всегда отстаивая представления о естественной природе человека («в человеке никогда не иссякают права природы»), Радищев в то же время не разделял намеченное Руссо противопоставление общества и природы, культурного и природного начал в человеке. Для него общественное бытие человека столь же естественно, как и природное. По смыслу дела, между ними нет никакой принципиальной границы: «Природа, люди и вещи — воспитатели человека; климат, местное положение, правление, обстоятельства суть воспитатели народов». Критикуя социальные пороки российской действительности, Радищев защищал идеал нормального «естественного» жизнеустройства, видя в царящей в обществе несправедливости в буквальном смысле социальное заболевание. Такого рода «болезни» он находил не только в России. Так, оценивая положение дел в рабовладельческих Соединённых Штатах Америки, он писал, что «сто гордых граждан утопают в роскоши, а тысячи не имеют надежного пропитания, ни собственного от зноя и мраза (мороза) укрова». В трактате «О человеке, о его смертности и бессмертии» Радищев, рассматривая проблемы метафизические, остался верен своему натуралистическому гуманизму, признавая неразрывность связи природного и духовного начал в человеке, единство тела и души: «Не с телом ли растёт душа, не с ним ли мужает и крепится, не с ним ли вянет и тупеет?». Одновременно он не без сочувствия цитировал мыслителей, признававших бессмертие души (Иоганна Гердера, Мозеса Мендельсона и других). Позиция Радищева — позиция не атеиста, а скорее агностика, что вполне отвечало общим принципам его мировоззрения, уже достаточно секуляризованного, ориентированного на «естественность» миропорядка, но чуждого богоборчеству и нигилизму."
Восприятие Радищева в XIX–XX вв
Представление о том, что Радищев — не писатель, а общественный деятель, отличавшийся поразительными душевными качествами, стало складываться сразу после его смерти и, по сути, определило его дальнейшую посмертную судьбу. И. М. Борн в речи к Обществу любителей изящного, произнесенной в сентябре 1802 года и посвященной смерти Радищева, говорит о нём: «Он любил истину и добродетель. Пламенное его человеколюбие жаждало озарить всех своих собратий сим немерцающим лучом вечности». Как «честного человека» («honnête homme») характеризовал Радищева Н. М. Карамзин (это устное свидетельство приведено Пушкиным в качестве эпиграфа к статье «Александр Радищев»). Мысль о преимуществе человеческих качеств Радищева над его писательским талантом особенно емко выражает П. А. Вяземский, объясняя в письме А. Ф. Воейкову желание изучить биографию Радищева: «У нас обыкновенно человек невидим за писателем. В Радищеве напротив: писатель приходится по плечу, а человек его головою выше».
На допросах декабристов на вопрос «с какого времени и откуда они заимствовали первые вольнодумческие мысли» многие декабристы называли имя Радищева.
Очевидно влияние Радищева и на творчество другого писателя-вольнодумца — А. С. Грибоедова (предположительно, обоих связывало кровное родство), который, будучи кадровым дипломатом, часто ездил по стране и потому активно пробовал свои силы в жанре литературного «путешествия».
«Путешествием из Петербурга в Москву» в юности, Пушкин явно ориентируется на радищевскую оду «Вольность» в своей одноимённой оде (1817 или 1819), а также учитывает в «Руслане и Людмиле» опыт «богатырского песнотворения» сына Радищева, Николая Александровича, «Альоша Попович» (Пушкин всю жизнь ошибочно считал автором этой поэмы Радищева-отца). «Путешествие» оказалось созвучно тираноборческим и антикрепостническим настроениям юного Пушкина. Несмотря на изменение политических позиций, Пушкин и в 1830-е годы сохранял интерес к Радищеву, приобрёл экземпляр «Путешествия», бывшего в Тайной канцелярии, набрасывал «Путешествие из Москвы в Петербург» (задуманное как комментарий к радищевским главам в обратном порядке). В 1836 году Пушкин попытался опубликовать фрагменты из радищевского «Путешествия» в своём «Современнике», сопроводив их статьёй «Александр Радищев» — самым развёрнутым своим высказыванием о Радищеве. Помимо смелой попытки впервые после 1790 года ознакомить русского читателя с запрещённой книгой, здесь же Пушкин даёт и весьма подробную критику сочинения и его автора:
«Мы никогда не почитали Радищева великим человеком. Поступок его всегда казался нам преступлением, ничем не извиняемым, а «Путешествие в Москву» весьма посредственною книгою; но со всем тем не можем в нём не признать преступника с духом необыкновенным; политического фанатика, заблуждающегося конечно, но действующего с удивительным самоотвержением и с какой-то рыцарскою совестливостию».
Критика Пушкина, помимо автоцензурных причин (впрочем, публикация всё равно не была разрешена цензурой) отражает «просвещённый консерватизм» последних лет жизни поэта. В черновиках «Памятника» в том же 1836 году Пушкин написал: «Вослед Радищеву восславил я свободу».
В 1830–1850-е годы интерес к Радищеву существенно снизился, уменьшается количество списков «Путешествия». Новое оживление интереса связано с публикацией «Путешествия» в Лондоне А. И. Герценом в 1858 году (он ставит Радищева в число «наших святых, наших пророков, наших первых сеятелей, первых борцов»).
Оценка Радищева как предтечи революционного движения была перенята и социал-демократами начала XX века. В 1918 А. В. Луначарский назвал Радищева «пророк и предтеча революции». Г. В. Плеханов считал, что под влиянием радищевских идей «совершались самые многозначительные общественные движения конца XVIII — первой трети XIX столетий». В. И. Ленин назвал его «первым русским революционером».
«Путешествием» для массового читателя были крайне ограничены. После того как в 1790 году почти весь тираж «Путешествия из Петербурга в Москву» был уничтожен автором перед арестом, до 1905 года, когда с этого сочинения было снято цензурное запрещение, общий тираж нескольких его публикаций едва ли превысил полторы тысячи экземпляров. Заграничное издание Герцена осуществлялось по неисправному списку, где язык XVIII века был искусственно «осовременен» и встречались многочисленные ошибки. В 1905–1907 годах вышло несколько изданий, но после этого 30 лет «Путешествие» в России не издавалось. В последующие годы его издавали несколько раз, но в основном для нужд школы, с купюрами и мизерными по советским меркам тиражами. Ещё в 1960-х годах известны жалобы советских читателей на то, что достать «Путешествие» в магазине или районной библиотеке невозможно. Только в 1970-х годах «Путешествие» начали выпускать по-настоящему массово.
Научное исследование Радищева по сути началось только в XX в. В 1930–1950 годы под редакцией Гр. Гуковского осуществлено трёхтомное «Полное собрание сочинений Радищева», где впервые опубликованы или атрибутированы писателю многие новые тексты, в том числе философские и юридические. В 1950–1960 годы возникли романтические, не подтверждаемые источниками гипотезы о «потаённом Радищеве» (Г. П. Шторм и др.) — о том, что Радищев продолжал якобы после ссылки дорабатывать «Путешествие» и распространять текст в узком кругу единомышленников. В то же время намечается отказ от прямолинейно-агитационного подхода к Радищеву, подчёркивание сложности его взглядов и большого гуманистического значения личности (Н. Я. Эйдельман и др.). В современной литературе исследуются философские и публицистические источники Радищева — масонские, нравоучительно-просветительские и другие, подчёркивается многосторонняя проблематика его главной книги, несводимая к борьбе против крепостного права.