• Приглашаем посетить наш сайт
    Клюев (klyuev.lit-info.ru)
  • Кантор В.: Откуда и куда ехал путешественник?..
    Желание вольности или страх бунта?

    Желание вольности или страх бунта?

    Интересна мысль Радищева: Петр дал стремление обширной громаде и он же убрал последние остатки вольности.

    Но что такое вольность?

    Радищев, говорят, был крепостник, крут с крестьянами. Впрочем, уже в первой главе он признается, что намеревался «сделать преступление на спине комиссарской» (с. 8, «София»), то есть обломать палку о спину дорожного смотрителя, какого-нибудь Самсона Вырина. Сообщает, правда, об этом с сентиментальной ужимкой. По мнению французов, сентиментальность есть чувствительность грубых нервов. Сам Радищев оправдывался: «Примеры властвования суть заразительны» (с. 72, «Хотилов»). Но страх преследовал его. В конечном счете, можно сказать, что книга его есть реакция испуга на пугачевский бунт и попытка найти какой-то выход. Есть ли у народа иная возможность себя вести?

    Вспомним строки К. Аксакова:

    Раб в бунте опасней зверей,
    На нож он меняет оковы…
    Оружье свободных людей —
    Свободное слово.

    («Свободное слово».)

    А теперь слово Радищеву: «Но ведаете ли, любезные наши сограждане, коликая нам предстоит гибель, вколикой мы вращаемся опасности. Загрубелые все чувства рабов, и благим свободы мановением в движение не приходящие, тем укрепят и усовершенствуют внутреннее чувствование. Поток, загражденный в стремлении своем, тем сильнее становится, чем тверже находит противустояние. Прорвав оплот единожды, ничто уже в разлитии его противиться ему не возможет. Таковы суть братья наши, в узах нами содержимые. Ждут случая и часа. Колокол ударяет. И се пагуба зверства разливается быстротечно19 . Мы узрим окрест нас меч и отраву. Смерть и пожигание нам будет посул за нашу суровость и бесчеловечие. И чем медлительнее и упорнее мы были в разрешении их уз, тем стремительнее они будут во мщении своем. Приведите себе на память прежние повествования. Даже обольщение колико яростных сотворило рабов на погубление господ своих! Прельщенные грубым самозванцем, текут ему вослед и ничего толико не желают, как освободиться от ига своих властителей; в невежестве своем другого средства к тому не умыслили, как их умерщвление. Не щадили они ни пола, ни возраста. Они искали паче веселие мщения, нежели пользу сотрясения уз.

    Вот что нам предстоит, вот чего нам ожидать должно» (с. 72, «Хотилов»).

    Чего боялся, то и случилось.

    * * *

    Стоит отвлечься в сторону немного, но идя путем Ради-щева. В августе 1999 года в Санкт-Петербурге была прове- дена конференция: «Философия как судьба: А. Н. Радищев. К 250-летию со дня рождения». А по окончании конференции оргкомитет20 устроил участникам путешествие из Петербурга в Москву — путем Радищева. Дорога удивительная, жалко, что не было нового Радищева, чтоб всплакнуть на этой дороге, где горе запивали участники путешествия водкой под названием «Комиссар». Впрочем, наш герой кое-что предсказал, написав в своей знаменитой книге: «Когда нынешние державы от естественных и нравственных причин распадутся, позлащенные нивы их порастут тернием и в развалинах великолепных чертогов гордых их правителей скрываться будут ужи, змеи и жабы, — любопытный путешественник обрящет глаголющие остатки величия их…» (с. 74, «Вышний Волочок»)21 .

    Держава распалась — не без некоторого участия нашего героя. И что же мы видели? Разрушенные имения. Развалившаяся кладка. Нет того барского уюта просвещенного вкуса, который любили дворяне конца XVIII века. Вот небольшие заметки из записной книжки той поездки, что остались случайно. Привожу записи в естественном беспорядке:

    В расписании нашего путешествия написано: «Экскурсия по Волхову в Званку». Пароходик мелкий, все толпятся у борта, волны закручиваются и кучерявятся у кормы, другого пути, кроме водного, в державинское имение не осталось. Наконец, причаливаем к пустому берегу. Там когда-то шла «жизнь званская», приглашались к обеду соседи, которым бывали обещаны «шексенинска стерлядь золотая, каймак и борщ, вина и пунш». Ныне сплошные заросли кустов и травы, имения не предчувствовалось даже.

    Далее путь лежал через Крестцы, в программе стояло: «Крестцы, руины почтовой станции, дворца, церковь». Руины — это точно! Ничего, кроме руин!

    «Сауна и спорт. Клуб не работает:

    здесь теперь

    монастырь».

    Заглянув в открытую дверь, видишь брусья, кольца, остатки шведской стенки; идет ремонт, интеллигентная монахиня с еврейским лицом говорит, что они восстанавливают общину, что уже у них четыре сестры.

    «Раёк» Глебовых-Стрешневых, санаторий в барском доме в Митино. В Митинской усадьбе надпись в барском туалете: «Прошу покорно ходить проворно!» Интересно, старая или новая? Через озеро перевоз. На голом пузе у толстого перевозчика-лодочника татуировка: «Когда я тебя накормлю?»

    Опять Тверь. Банк «Менатеп», б-р Радищева, д. 52. ОБМЕН ВАЛЮТЫ.

    — полудикие лесные заросли, ничего не сохранилось. Два энтузиаста — Николай Николаевич Калинин и Андрей Всеволодович Татаринов — водят любопытных, показывая виртуальную реальность: «Здесь был расположен дом, здесь Гаврила Романович любил сидеть, вон там шла липовая аллея, и мы думаем, что именно меж тех шести лип он захоронил любимую собачку». Продираемся по узкой, плохо протоптанной тропе меж высокой травы, кругом ямы, тропа то вверх, то вниз, просят не оступиться и быть осторожнее — ползают змеи. Впрочем, когда-то сам Державин пошутил: «Здесь царство комарье, / Царица им Дарья». Жены Даши давно уже нет, а комары остались.

    Отличие сегодняшней поездки от радищевского путешествия, что никто здесь не пашет, нет работающих крестьян, все заросло дикой травой и бурьяном. Сельское хозяйство практически прекратило свое существование.

    * * *

    Ю. Карякин и Е. Плимак в своей известной книге обещали о Радищеве. Они пишут: «Сталкивая выразителей различных общественных мнений, сопоставляя различные точки зрения, заставляя своих положительных героев отбрасывать одну иллюзию за другой, Радищев подводит читателя к революционным выводам <…> Революционное просветительство в настоящем, народная революция в будущем — таков “Проект в будущем” Радищева, таков его ответ на вопрос “что делать?” — великий вопрос всей русской демократической литературы XVIII—XIX вв.»22 . Итак, по их мнению, перед нами первый сознательный дворянский революционер. К тому же явный намек, что более гуманный, чем последующие радикалы. Однако немецкий исследователь остроумно назвал Радищева «приемным отцом», даже, точнее, «отчимом» (Ziehvater)23

    Зачем же Радищев писал «Вольность»? Неужели как призыв к революции? Ведь там отношение к вольности у него весьма двойственное. Правда, авторы (Карякин и Плимак) полагают, что мыслитель изменил свое отношение к бунту после робеспьеровского террора 1893 года: «К концу 90-х годов концепция Радищева приняла резко пессимистическую окраску. Раньше мыслитель был за революционное завоевание вольности, теперь он считает безнадежным исход кровавой борьбы: всякое междоусобие венчается учреждением диктатуры, гражданские войны в этом отношении ничем не отличаются от всякого рода завоевательных походов и войн»24 . Но на самом деле именно в «Путешествии» (в 1890 году, напоминаю), в главе «Тверь», пишет он ту фразу, которая приводится авторами как пример его отрезвления: «Таков есть закон природы: из мучительства рождается вольность, из вольности рабство…» (с. 102, «Тверь»). Это примечание путешественника к оде «Вольность». Но ведь и сама ода «Вольность» написана в 1781—1783 годах, так что делать из ее текста выводы о возможных аллюзиях на Французскую революцию и вовсе полная нелепость. В этой оде можно прочитать идейную схему его путешествия: вольность необходима, но она и катастрофична. Крестьяне законов не знают: они способны только на бунт. И как же с ними поступать? Полная безысходность. Выхода нет. И уж совсем нет выхода в революцию.

    В книге есть слова о законе, с которым автор сопрягает вольность. Стихотворец говорит путешественнику: «Я ее развернул и читал следующее: — Вольность… Ода… — За одно название отказали мне издание сих стихов. Но я очень помню, что в Наказе о сочинении нового уложения, говоря о вольности, сказано: “вольностию называть должно то, что все одинаковым повинуются законам”. Следственно, о вольности у нас говорить вместно» (с. 96, «Тверь»). Но еще раньше, в главе «Едрово», он увещает крестьян, пытавшихся покарать барина за блуд с крестьянками: «Известно в деревне было, что он омерзил 60 девиц, лишив их непорочности. Наехавшая команда выручила сего варвара из рук на него злобствовавших. Глупые крестьяне, вы искали правосудия в самозванце! но почто не поведали вы сего законным судиям вашим? Они бы предали его гражданской смерти, и вы бы невинны осталися. А теперь злодей сей спасен» (с. 62, «Едрово»). Правда, там же он замечает, что «крестьянин в законе мертв». А стало быть, и решения по-прежнему нет.

    Вольность не может предотвратить бунт.

    Примечания

    19 Назвав свою газету «Колокол», Герцен и Огарев, очевидно, понимали, что может воспоследствовать из их проповеди.

    20 Не могу не перечислить имена этих замечательных людей: Т. В. Ар-темьева, Е. И. Красикова, М. И. Микешин.

    21 Любопытства ради сравним эти слова с вполне реалистической записью латиноамериканского путешественника, борца за независимость Венесуэлы, французского революционного генерала Франсиско де Миранда, в те же годы, что и Радищев, побывавшего в этих местах: «…На четверке лошадей проскакали еще 33 версты до города Вышний Волочок, известного каналом, соединяющим Тверцу и Мсту, две небольшие речки, первая из которых впадает в Волгу, а вторая в Ладожское озеро, и так образуется водный путь, связывающий Каспийское море с Балтийским <…> Коней прислали за мною на берег канала, к шлюзам, рядом с которыми проходит дорога. Я не спеша осмотрел шлюзы, весьма искусно построенные, и сам канал, поддерживаемый в исправном состоянии. Длиною он будет с версту или чуть поболее <…> Сам город имеет приятный вид, хотя дома здесь деревянные; благотворное воздействие торговли и ремесла весьма заметно» (Франсиско де. Путешествие по Российской Империи / Пер. с исп. М.: МАИК «Наука / Интерпериодика», 2001. С. 214—215). Ему нравится Русская Империя…

    22 Карякин Ю. Ф. иПлимак Е. Г.

    23BodenDieter.Deutsche BezьgeimWerkNikolajNovikovs und AleksandrRadiscevs // Deutsche und Deutschland ausrussischerSicht. 18. Jahrhundert: Aufklдrung / hrsgb. von Dagmar Herrmann. — Wilhelm Fink Verlag, Mьnchen, 1992. S. 460.

    24 Карякин Ю. Ф. и —286.

    Раздел сайта: