А. Р. Воронцову
(Из Петербурга)
ЕГО СИЯТЕЛЬСТВУ ГОСПОДИНУ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОМУ ТАЙНОМУ СОВЕТНИКУ, СЕНАТОРУ, ГОСУДАРСТВЕННОЙ КОММЕРЦ-КОЛЛЕГИИ ПРЕЗИДЕНТУ И КАВАЛЕРУ ГРАФУ АЛЕКСАНДРУ РОМАНОВИЧУ ВОРОНЦОВУ
От коллежского советника Радищева.
По случаю изъявленных неудовольствий со стороны командиров французских королевских судов в Кронстате, приехавших для нагружения товаров, в нарушении будто Кронстатскою таможнею сделанного соглашения между императорским российским и королевским французским министерствами касательно судов обеих держав, за товарами приезжающих, отправлен будучи от вашего сиятельства в Кронстат для разыскания точных причин принесенной жалобы, и для прекращения всех неудовольствий, я прилежнейше старался открыть побуждение принесению жалобы; изыскивая не от превратного ли какого произходит то разумения сделанного соглашения, или не от домогательства ли французских корабельных командиров изъять себя из постановленных для всех приходящих и отходящих российских и иностранных судов общих правил, или не от излишних ли каких, со стороны Кронстатской таможни, от помянутых французских корабельных командиров требований, противных сделанному министерствами соглашению. И хотя известно мне было, что они при самом входе своем в Кронстатскую гавань не исполнили перваго таможеннаго обряда, и именно в сделанном министерствами соглашении назначеннаго, то есть не подали в Кронстатскую таможню корабельного объявления, а потому и потеряли право приносить какую либо жалобу в излишних со стороны таможни требованиях, или паче того, в каких либо касательно успеха в погружении товаров остановки, ибо таможня, не имея корабельного объявления, то есть основательного и первейшаго документа всех по таможне отправлений, не в состоянии была приступить к оным обыкновенным своим порядком; но паче имела право приступить к обряду, употребительному с нарушителями порядка таможеннаго, то есть к чрезвычайному досмотру корабля; но и сего ради уважения к королевским судам, Кронстатская таможня, как то я нашел, не исполняла до времени, а повторяла еще и еще о подаче корабельных объявлений свое требование, которое кажется командиры французских королевских судов старались сделать может быть тщетным, отзываяся отъездом в Петербург главнаго командира маркиза де ла Гасониер. Ведая хотя все сказанное, не упустил я потребовать обо всем, что до помянутых королевских французских судов касалося, подробнейшия и обстоятельнейшия сведения от кого, что по существу дела нужно было, и следующее нашел с достоверностию.
1-е. Королевские французские суда, не доходя еще адмиралтейской брант-вахты, стояли на якоре дней пять или шесть, командиры же оных и другия офицеры приезжали между тем в Кронстат, и условилися с адмиралом Грейгом о салутации, а вероятно и в намерении наведаться от кого-либо, каким образом с их судами в гавани будет поступаемо; но с какими мыслями на корабли возвратилися, того неизвестно.
2-е. Когда шесть судов королевских французских, для гружения товарами назначенных, вошли в гавань, то по обряду таможенному, допущены на оные были гавенмейстеры для получения каждого корабля известия о его имени и о имени офицера им командующего, которые при сем случае оказывали гавенмейстерам особую честь. Из последующего же поступка французских корабельных командиров судить можно, что для них приход гавенмейстеров на корабли был нечаянной и они почли их вышняго звания людьми, называя их Capitaines du port, а если бы знали действительно, что они были таможенные служители, то бы входить на суда свои вероятно не допустили.
3-е. Кронстатская таможня приступила потом к начальному своему обряду и потребовала от командиров французских королевских судов корабельных объявлений по обыкновенной форме, купеческими судами употребляемой. Между тем главной всех судов командир, маркиз де ла Гасониер, отъехал в Петербург; прочие же командиры судов, отзываяся его отсутствием, объявлений корабельных не подавали, и Кронстатская таможня сказывала експедитору их, что она на такой случай может принуждена быть произвести королевским судам досмотр, что и подало, думаю, им причину приносить неосновательную о сем жалобу. Подав сами повод к своему неудовольствию, не исполняя вследствие министерскаго соглашения то, что относительно объявлений в оном постановлено.
о сем, как сказывают, со стороны главнаго командира французских судов запрещения, а, более того, думать надобно, бдительное со стороны Кронстатской таможни распоряжение, вследствие котораго все французские шлюбки к одному только для сего назначенному, а не к другому какому месту приставать должны.
5-е. Принесенная жалоба в препятствии начинать погрузку отчасти из того не основательною почестся может, что едва ли до приезда моего корабли окончали выкидывание балласта, и експедитор не прежде стал требовать дозволения грузить товары, как накануне моего в Кронстат приезда.
мой с главным командиром французских судов маркизом де ла Гасониер, приехавшим в Кронстат из Петербурга почти в одно со мною время. Прибыв в Кронстатскую таможню сего августа 1-го дня в осьмом часу пополуночи, я уведомился, что французские королевские суда объявлений корабельных еще не подавали. Узнал я притом однако же, что они были заготовлены, и что о них известия никакого иметь не можно будет до приезда главнаго французских королевских судов командира. Сие заготовление корабельных объявлений и не подавание их в таможню доказывает домогательство французских офицеров изъятым быть из правил по таможне в рассуждении купеческих судов постановленных; и, принесенная ими, чрез французскаго министра, жалоба в сделанной будто французским судам остановке относительно гружения товаров Кронстатскою таможнею, есть то же самое домогательство; ибо поставляя таможню Кронстатскую причиною нарушеннаго министерскаго соглашения, под тем видом желали в самом деле не повиноваться таможенному обряду. Прежде нежели сделать какое либо распоряжение, я хотел сам еще удостовериться в отбывательстве их от подавания корабельных объявлений, и для того велел позвать в таможню их експедитора, которой пришед мне объявил, что главной французских королевских судов командир приехал в Кронстат и сам скоро придет в таможню, что он и исполнил. Желая узнать расположении его мыслей относительно подачи объявлений корабельных в таможню, я вопросил его, когда намерены они начать погрузку товаров в свои суда? Ответ его я предвидел, и он сослался тотчас на сделанное в гружении Кронстатскою таможнею препятствие, в противность соглашения. На сие ответствовал я ему, что замедление произошло от самих корабельных командиров неподаванием в таможню корабельных объявлений, и может еще продолжиться, доколе таковыя объявлении не поданы будут, ибо объявление корабельное есть основание всякого в таможне отправления. К сему прибавил я, что и в сходственность сделанного между министерствами соглашения, от подания корабельных объявлений им отречися нельзя, а за неподачею таковых объявлений, произведение судам их досмотра конечно бы было нужно. Г. де ла Гасониер мне сказал, что объявлении корабельныя готовы, и их вынул из кармана своего, и приказал их тут же подписать комиссионеру своему, купцу Ремберту, бывшему с ним; мне объявлении вручил, негодуя тут же на своего експедитора, что он причиною был произшедшаго замедления, переписывая объявлении много раз, не истребовав от таможни надлежащей на оныя формы, чем казалося старался скрыть ошибку, сделанную французскими корабельными командирами.
Получив объявлении, я маркизу сказал, что хотя в ноте императорскаго министерства, врученной министру их графу Сегюру, сказано, что королевские французские суда, за товарами приходящие, не иначе почитаемы быть могут, как наравне с купеческими, а потому в следствие таможеннаго обряда мог бы быть произведен по их объявлениям досмотр, но как из оных видно, что никакого у них груза в привозе не было, то и могут они от сего быть освобождены. Старался я притом дать ему приметить, что сей досмотр не в следствие соглашения министерскаго произведен не будет, но в рассуждении того, что на сей случай не нужен. Равным образом не на щет обязанности, но как введение со всеми одинаковое употребление, поставлял я сказанное в соглашении о досмотре шлюбок токмо у берегов, объяснив ему, что осмотр шлюбок на воде для таможни не нужен, а потому и не употребителен, что и в самом деле правда. Получив вышесказанным образом от главнаго командира французских судов корабельныя объявления, я дозволил им производить погрузку товаров, которая теперь уже надеюся и началася, а для предупреждения какого-либо притом недоразумения, для надзирания за нагрузкою я определил находящегося при здешней таможне, для познания таможенных дел, титулярнаго советника Иванова, которой в рассуждении знания достаточнаго французскаго языка, и известнаго его хорошаго поведения предварит могущим возродиться при нагружении каким-либо затруднениям; не оставил я равным образом подтвердить и Кронстатской таможне, чтоб не удаляяся ни в чем в рассуждении королевских французских судов законнаго положения, поступали бы во всем, что до них касаться может, учтиво и с уважением.
Александр Радищев.
Примечания
–356. Писано писарской рукой, только подпись – автограф Радищева.
По поводу этого рапорта Радищева Воронцов писал А. А. Безбородко 3 августа 1786 г. следующее: «Милостивый государь мой граф Александр Андреевич! По возвращении Александра Николаевича Радищева из Кронштата подал мне рапорт, которой в подлиннике имею честь здесь приложить. Из содержания оного ваше сиятельство усмотреть извольте, что все приведено там в порядок и от французских судов поданы в таможню те объявления, кои от них требовались и кои они там мешкали подавать, что и причиною было всех недоразумений, и вместо жалоб, кои граф Сегюр делал, таможенное правление было бы в праве на них жалобу принесть, для чего в свое время условленного обряда не исполнили, и хотя при всем учтивстве не оставлено будет за ними смотреть, чтоб ничего беспошлинно не проскочило, однакож я щитаю не безнужным, чтоб, сославшись на ноту нашу и ответную графа Сегюра, ему б сказано было, чтоб впредь при самом приходе кораблей, от них ли самих или от купца, к кому они адресованы, объявления без замедления в таможни подаваемы были. Вы, я надеюсь, найдете, что г. Радищев с расторопностию исполнил ему препорученное» (Автограф этого письма Воронцова находится вместе с приведенным рапортом Радищева, л. 352; напечатан в книге «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева (под редакцией Н. П. Сильванского и П. Е. Щеголева, СПб., 1905, стр. 286–287).