А. Р. Воронцову
(20 сентября 1790 г. Из Твери)
Милостивой мой государь, граф Александр Романович.
Не сомневавшись никогда в благодетельном расположении вашего сиятельства ко мне, я в несчастии моем более нежели когда либо чувствовал все пространство вашея ко мне милости. Если бы возможно было мне разверзнуть мое сердце, верьте, нелицемерною чертою означена бы явилась на нем начертана благодарность неизреченная. Когда все, казалося, меня оставляло, я ощущал, что благодетельная твоя рука носилась надо мною. Но мне кажется, что слова мои излишни. Если вам известна душа моя, то уверения не нужны мне, чтобы изъявить, сколь она исполнена чувствительнейшею к вам признательностию и нежнейшею дружбою. Простите мне сие выражение: оно наизъявительнейшее из всех, которыя люди изобрели для изображения наилучших качеств, сердца привлекающих. На дорогу я получил 300 рублей исправно и по надписи узнал, что сие благодеяние, что сия милостыня происходила от того, кому я всем счастием моим обязан был; и она меня не унизила. Теперь я еще получил 200 рублей. Дети мои также пользовались твоею щедротою. О, благодетельная душа! Скажи, чем я заслужил, чтобы ты меня благодеяниями преследовал? Слеза благодарности сердечныя, вот все, что может тебе воздать несчастной. Признаюсь, что чувствительно было видеть на себе железы, 1 не отвергни иногда ее прошение, и дай ей наставление; она для того только страждет, что имела привязанность к жене моей, к моим детям и ко мне. Я исполню в точности данные мне советы в письме вашем к Григорию Михайловичу; 2 если возможно быть покойну, то я употреблю все мои на то силы. Если бы была возможность жить мне в Иркутске, то почел бы сие за отличное благодеяние. Я взял с собою несколько книг физических и тому подобных и велел спросить наставления вашего сиятельства, можно ли ко мне отправить еще, дабы десять лет я мог бы сократить учением и трудолюбием, и исправиться.
Окончаю тем, что благодарность моя будет во мне жива доколе будет во мне дыхание. Есмь обычайным образом с глубочайшим почтением вашего сиятельства, милостивого государя моего, покорнейший слуга
А. Радищев.
Приложенное при сем письмо прошу доставить к детям моим.
Печатается по автографу из собрания Воронцова, № 1220, лл. 2641– 265. Впервые опубликовано в «Арх. кн. Воронц.», кн. XII, стр. 425–427. Даты в подлиннике не имеется. Время написания письма устанавливается на основании его содержания.
столь далекого пути. Большую заботу о нем проявил Воронцов. 12 сентября 1790 г. он отправил при письме тверскому губернатору Г. М. Осипову для Радищева 200 рублей, а 300 рублей передал раньше в Петропавловскую крепость (см. «Арх. кн. Воронц.», кн. V, стр. 397 – 400). В письме Радищев сообщает Воронцову о получение указанных сумм. Данное письмо, надо полагать, написано было Радищевым 20 сентября и вместе с письмом Г. М. Осипова отправлено к Воронцову с тверским купцом Василием Волковым. Об этом можно судить на основании письма Осипова Воронцову от 2 октября 1790 г., в котором Осипов сообщает: «Как первое от 12-го, так и второе от 19-го числ сентября отправленные от вашего сиятельства милостиваго государя ко мне письмы и при первом двести рублей денег ассигнациями в настоящее время получить я честь имел, и по первому о исполнении по приказанию вашего сиятельства доносил от 20-го числа сентября здешним купцом Васильем Волковым отправленным письмом, которое, уповаю, уже и получить изволили, а теперь только дополню, что посланный от меня в Москву возвратился и господина Радищева довез в Московское губернское правление весьма в слабом здоровье, так что, уповаю, до выздоровления пути он продолжать не может» (собрание Воронцова, № 862, л. 29).
1 чувствительно было видеть на себе железы. Радищева отправили из Петербурга закованного в цепи. Воронцов в письме своем Осипову от 12 сентября 1790 г. сообщал об этом; «С. -Петербургское губернское правление неведомо почему при отправлении его [Радищева] велело сковать и, как сказывают, гнусную нагольную шубу на него надели, взяв оную тут же у сторожа или солдата» («Арх. кн. Воронц., кн. V, стр. 399). Только по ходатайству Воронцова Екатерина II дала указание снять оковы с Радищева. Это было исполнено, как сообщает Радищев в письме Воронцову от 20 октября 1790 г. (№ 33), в Новгороде.
2 – тверской губернатор Осипов.