А. М. Кутузову
(6 декабря 1791 г. Из Иркутска)
Где ты, возлюбленный мой друг? Если верил когда, что я тебя люблю и любил, то подай мне о себе известие, и верь, что письмо твое будет мне в утешение. Прости, мой любезный! Если хочешь ко мне писать, то адресуй письмо брату моему Моисею, живущему в Архангельске. Сколько возможно мне быть спокойну, я, конечно, таков и столько, сколько может человечество; больше не требуй. Письмо твое спокойствие мое возвысит еще на одну степень, и я буду знать, что ты меня любишь.
–1797) – один из близких друзей Радищева, с которым он учился в Пажеском корпусе, Лейпцигском университете и служил в Сенате и которому он затем посвятил две свои книги: «Житие Федора Васильевича Ушакова» и «Путешествие из Петербурга в Москву». На почве идейных разногласий между друзьями до момента ареста Радищева существовала большая переписка, которая, как сказано в нашем предисловии к письмам, пока не найдена. С весны 1787 г. А. М. Кутузов жил в качестве представителя масонской ложи в Берлине. Радищев по напечатании «Путешествия» послал один экземпляр этой книги Кутузову в Берлин, но экземпляр этот не дошел по назначению, так как был перехвачен на почте еще в Петербурге. Данное письмо А. Н. Радищева к А. М. Кутузову было переправлено через M. H. Радищева. Кутузов ответил на него из Берлина 27 марта (7 апреля) 1792 г. Ответ свой он также адресовал через М. Н. Радищева. О дальнейшей переписке А. Н. Радищева с А. М. Кутузовым никаких известий не сохранилось. Имеется основание полагать, что А. Н. Радищев не ответил на приведенное письмо Кутузова. В дальнейшем Кутузов справлялся о состоянии Радищева у брата его Моисея Николаевича. В письме к M. H. Радищеву из Берлина от 3 августа 1792 г. Кутузов пишет: «Милостивый государь Моисей Николаевич! Отсутствие мое тому причиною, что я так долго не отвечал на письмо, которым вы изволили меня удостоить. Возвратившись из моего пути, почитаю первым моим долгом возблагодарить вас за ваше письмо так, как и за утешительное содержание оного. В некоторых случаях и самое уменьшение нещастия можно уже почитать благополучием, – точно таково состояние моего дражайшего друга. По малой мере имеет он утешение зреть своих милых детей и упражняться посеянием в них семян приобретенных им опытов, поистине весьма дорого ему стоящих. Ежели б не опасался вас обеспокоить, то просил бы, милостивый государь, от времени до времени уведомлять меня о состоянии моего сердечного друга, чем вы чувствительно меня обяжете» (Я. Л. Барсков. Переписка московских масонов XVIII века, стр. 209).