Александр Радищев: Древность (приписывается Радищеву)

Древность, ты, которой мирна мышца
Усыпила ранни племена,
Зрящая в скрижали летописца,
Пишущая славных имена!
Ты, что связку венчиков 1* имея,
В думе ждешь царей у мавзолея,
Успокоив персть отцев моих,
Повели моей дрожащей трости
Прежде чем мои почиют кости,
Свиток положить у ног твоих.

Соглядая веки обмертвелы,
Над которыми туман повис,
И юдоли древних запустелы,
По которым вырос кипарис,
Мнится, вижу вдоль сея трещобы
Праотцев расписанные гробы,
Мнится, что на всех гробах резец
Начертал девиз их просвещенья,
Врезал истины и заблужденья

Но почто против сего уроку
Памятников истины бежим?
По какому горестному року
Подле памятников лжи стоим?
Как бы мним, что гении усопши
Пустят луч сквозь гробы мхом заросши,
Между тем как зрим пиры одни.
Тщетно – тщетно ждем небесной силы,
Тщетно ждем лучей вокруг могилы,
Где блудящи лишь горят огни.

Слабый смертный! сколь потребно мало,
Чтоб занять власть над твоим умом,
Если заблуждения зерцало
Древним вкруг очернено жезлом:
Стоит, чтоб оракулом явиться,
Лишь на персях древности родиться.
Разве гений истины слетал
На сосцы вселенной тот лишь термин,
В коем разум, первенец Минервин,
В сирой колыбели почивал?

— и ныне истина над миром
Всходит как бы из-за облаков.
Если ж ложь, кадяща пред кумиром,
Не сгущает над умом паров:
Для чего ж среди сего тумана
Сильный разум, пад на истукана,
С олтаря не опрокинет персть?
Должно ль, чтоб одни его скрижали
Мание Сатурна презирали,
Если все его чтит грозный перст?

Должно ль, чтоб отцы столпотворенья,
Скрывши темя в сумраке небес,
И вися над бездной заблужденья,
На истлевшей вазе древних грез,
Уцелели до всеобща труса,
Если сферы терпят тяжесть бруса,
Коим время их браздит в пески,
Если солнце сыплется комками
И с янтарных стен уже местами
Крошатся огнистые куски. 2*

Древность, мавзолей свой украшая,

И осьмнадцатый век удушая,
Высечет лишь новый барельеф.
Фра́нклин, преломивши скиптр Британской,
Ре́йналь с хартией в руке гражданской,
Как оракул вольныя страны,
И мурза в чалме, певец Астреи,
Под венком дубовым, в гривне с шеи
Будут у тебя иссечены.

Но кака там тень среди тумана
Стелет по Карпатским остриям?
Темный профиль исполинска стана
В светлой Висле льется по струям.
Сбиты локоны по плечам веют,
А по ризе пятна сплошь багреют,
С рама обнаженный меч висит,
На руках лежат с короной стрелы,
На главе орел гнездится белый;
Это падшей Польши тень парит.

Все стремится к древности суровой;
Царства почему обвиты в тис,

Сходят с зыблющихся тронов вниз,
И преклоншися с гербом руины,
Временам дают свои судьбины,
Все к кивоту древности падёт.
Лишь святых душ лучезарны мощи,
Как в пещерах фосфоры средь нощи,
В раках не померкнут в род и род.

Все падёт — так что ж надменный
Смертный предваряет потрясать
Обветшалые столпы вселены
И перуном землю колебать?
Должно ль царства превращать в могилы,
Чтоб гигантам свесить толщу силы
И исследовать порыв рамен?
Разве нет ему твердыней,
Разве нет в отечестве пустыней,
Где бы меч его был изощрен? –

Эх! почийте, грозны Марса други,
В просеках лавровых вдоль лесов!
Облеченны в панцырь и кольчуги,

Эх! почийте лучше, бранны ходы
Двиньте на стихии злой природы;
От потопа нас сдержи порой;
В трусе на зыбях сдержи руины,
В сопках пламенны залей пучины,
И тогда речем, что ты Герой.

Вы ль, дымящиеся Чингис-Ханы,
Нам поведайте свои дела?
Ах! не вы ль, как пышущи вулканы
Изрыгали жупел на поля?
Пламя с дымом било вверх клубами,
Рдяна лава пенилась валами;
Ныне ж? – вы потухли под землей.
Ныне, мню, над вашими гробами
Красны заревы стоят столбами;
Древность! с именем их прах развей! –

Прах развей! — но буде кость злодеев
Не умякнет под земным пластом,
Будто прах под грузом мавзолеев
Не смесится с илом и песком?

Мать-земля расплавит в новы слитки;
Внутрь ее зияли, где погряз
Геркулан со знамям и щитами,
Лиссабон с хоругвью и крестами,
Плавится людей оседших связь.

Мнится, что миры людей дремучи,
Кои прилегли к земной груди,
С спящих мышц стряхнут надгробны кучи,
И в чреду проснутся на трубы;
Так как мир, кой оюнев днесь паки
Предкам зиждет по кладбищам раки,
Может быть из-под сырых холмов
Воспрянул, чтоб лечь в земной утробе;
Так не все ль мы в раздвижном сем гробе
Переводим с древних дух веков?

Кто ж присвоит право первородства?
Ты, остаток древния резьбы,
Сын наследственного благородства,
Тщетно режешь старые гербы,
Тщетно в славе предков ищешь теня.

Прадедов увядшие дела
И дипломы, ими заслуженны,
Как сухи листы с дерев стрясены
Не украсят твоего чела.

Пусть тебе природа даровала
В люльке князя, графа имена,
Пусть звезда сверху на грудь упала
Разметав по плечам ордена;
Но поверь, что яркой сей феномен
Для твоих достоинств вероломен,
Все сии насечки вмиг спадут.
И гремящие без дел титулы,
Так же, как наследной славы гулы.
До горы потомства не дойдут.

Знай – один лишь разум просвещенный
В поздных переломится веках!
Хоть над жизнью гениев почтенных
Тучи расстилались в облаках,
Тучи град и дождь на них лиющи,
Но по смерти их, над темной кущи,

Мирна радуга для них явилась,
Половиной в древность наклонилась,
А другой в потомстве оперлась!

Ода была впервые напечатана Г. А. Гуковским в журнале «Литературное Наследство» (№9 – 10, 1933) в статье: Г. Гуковский и В. Орлов. Подпольная поэзия 1770 – 1800-х годов. Г. А. Гуковским же было высказано предположение о принадлежности оды Радищеву. Текст оды извлечен из рукописного сборника, хранящегося в Публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (Q. XVII № 183, т. II, лл. 25 об. – 29). Составление сборника (точнее, данного тома его) относится к 1797 – 1801 гг. Документы и художественные произведения, собранные в нем, расположены в общем довольно последовательно в порядке хронологии этих годов. Повидимому, сборник составлялся постепенно, путем вписывания в него произведений, появлявшихся в это время в рукописной традиции. Сборник представляет собой второй том целой серии рукописных книг из четырех томов. Все томы составлены таким же образом; т. I охватывает произведения времени царствования Екатерины, тт. III и IV – произведения первых лет царствования Александра I. «Древность» помещена в сборнике (в т. II) между произведениями, относящимися к 1798 г. Мы можем, следовательно, предположить, что это стихотворение стало известно к 1798 г.; написано оно, видимо, около этого же времени, скорее всего около 1796 – 1797 гг., не ранее 1793 г., так как в нем говорится о «падшей Польше», т. е. о последнем «разделе» ее в 1794 – 1795 гг. или, во всяком случае, о втором разделе в 1793 г. Именно этот мотив оды заставляет относить ее ко времени, непосредственно примыкающему к эпохе раздела Польши. В сборнике ода «Древность» приписана Державину: в конце ее другой рукой помечено «Соч. Державина», конечно без всяких оснований. Ни стиль, ни идеи оды совершенно не вяжутся с обликом Державина. Кроме того, в оде «Древность» с похвалой говорится о самом Державине (строфа 7), причем он поставлен рядом с идеологами революционной буржуазии – Франклином и Рейналем. Об авторстве Державина в отношении данного стихотворения не может быть и речи. Приписание же его Державину не может удивить уже потому, что вообще в это время стихотворения, имевшие окраску общественной тематики и публицистики, охотно приписывались в подпольной традиции Державину, без сомнения самому знаменитому тогда и самому популярному поэту, в самом деле выступавшему с филиппиками против сильных мира и в «Вельможе», и в других стихотворениях.

Автор «Древности» решительно восстает против знати; он прославляет свободу и ее провозвестников. Он смело высказывает осуждение разорителям Польши. Стихотворение имеет характер сильного выступления против официальных взглядов. Это – глубокое философское размышление, ставящее самые общие проблемы социальной жизни, гражданской морали и т. п.

Стиль, художественная манера стихотворения необычайно характерны, своеобразны. Это – не стиль любого среднего поэта эпохи, это – стиль, отмеченный яркой печатью индивидуального мастерства определенного поэта. Самая манера трактовать космические темы, самые способы изображения «полета времен» напоминают искусство Клопштока. Рядом с именем немецкого поэта следует поставить имена Юнга и Оссиана, влияние которых (или вернее влияние традиции которых) также заметно в оде.

Крайняя запутанность синтаксиса, вообще тяжеловесность конструкции, обилие научных элементов, терминов в языке, необычайное богатство составных частей словаря (иностранные научные термины, местные слова, славянизмы, индивидуальные неологизмы), вообще на редкость необычного, характерны для слога автора оды «Древность». Самый размер ее (шестистопный хорей) необычен для оды конца XVIII в.

Все указанные выше черты идейного состава и стиля оды «Древность» в высшей степени характерны именно для Радищевского творчества и не характерны более ни для одного из известных нам поэтов конца XVIII в. Именно Радищев, раскрывая в своих произведениях (и в частности стихотворениях – см. ода «Вольность», «XVIII столетие» и др.) революционное мировоззрение, связывал его и с глубоким историческим взглядом на вещи, и с космогоническими метафизическими концепциями (см. «Творение мира»). Именно Радищеву была свойственна та независимость политической мысли, которая видна в оде «Древность», и именно он подошел к рубежу двух веков с пессимистическим выводом. Именно Радищев, может быть, единственный поэт конца XVIII в. (даже если помнить о Карамзине) в такой мере органически воспринял поэтическую культуру Клопштока и поэтов его школы. Влияние Оссиана также сильно в его поэтическом творчестве («Песни древние» и др.). Уже позднее развивается дарование Востокова, также связанного с этими традициями (и являющегося отчасти учеником самого Радищева). В то же время из всех поэтов, вплоть до пушкинской эпохи, кроме Радищева, только Востоков писал стихи слогом, сколько-нибудь напоминающим характерный стиль оды «Древность». Однако Востоков не является, повидимому, автором этой оды; в его рукописях она не сохранилась, да и самостоятельное творчество его, как только что было сказано, относится к более позднему времени; первые его произведения относятся лишь к 1798 г., характер же законченного мастерства его творчество приобретает лишь в последующие годы.

Между тем стилистический рисунок оды «Древность», ее лексика, ее синтаксис, весь характер ее поэтического языка явственно напоминают манеру Радищева-поэта. Даже своеобразие размера стиха оды может быть сопоставлено с фактами теоретических и практических метрических исканий Радищева, в частности с его тенденцией бороться с засильем ямба в поэзии (ср., например, главу «Тверь» в «Путешествии из Петербурга в Москву»).

То же следует сказать о тех политических радикальных взглядах и о вольнодумном отношении к «польскому вопросу», которые выражены в оде «Древность». Радищев – наиболее вероятный поэт эпохи, с творчеством которого мы можем сблизить их.

вызывавший внимание и восторг Радищева; именно прославление американской революции послужило одной из основных тем оды «Вольность».

В оде «Древность» сказано: «Франклин, преломивший скиптр Британский». В «Путешествии из Петербурга в Москву» (в «Слове о Ломоносове») говорится о надписи под изображением Франклина, поставленного Радищевым выше Ломоносова, о надписи «наилестнейшей, которую человек низ изображения своего зреть может. Надпись, начертанная не ласкательством, но истинною, дерзающею на силу: Се исторгнувший гром с небеси и скиптр ».

Во-вторых, это – Рейналь, писатель, существенно повлиявший на Радищева, к которому он относился с глубоким уважением, которого упоминал и в «Путешествии». При этом примечательно то определение, которое дано Рейналю в оде «Древность»:

Рейналь с хартией в руке гражданской
Как оракул вольныя страны.

«Истории обеих Индий», вышедшего также в 1781 году, в основном в IX томе этого издания; однако, выражение «оракул вольныя страны» скорее имеет в виду популярную брошюру массового характера, чем том огромного труда.

Наконец, – это Державин («мурза в чалме»). Об отношении к нему Радищева свидетельствует хотя бы то обстоятельство, что он послал ему экземпляр своего «Путешествия».

Еще одна деталь: в строфе 2-й оды есть слово «сопки»; это – сибирское слово, в XVIII в., повидимому, неупотребительное в литературном русском языке. Естественно возникает предположение, что это слово вывезено из Сибири человеком, привыкшим к нему именно там; Радищев в 1797 г. приехал из Сибири.

Итак, можно предположительно приписать оду «Древность» Радищеву. Не исключена конечно возможность, что ее написал человек, находившийся под сильным влиянием Радищева; но следует заметить, что наиболее заметный его последователь в идейной плоскости, Пнин, по существу своей художественной манеры ни в малой мере не может быть даже предполагаемым автором оды, так же как сын Радищева, Николай. О других менее значительных представителях кружка также нет оснований думать, чтобы они могли написать такое произведение.

Список, дающий единственный пока известный текст оды, неисправен: в ряде мест текст поддается исправлению по смыслу, по рифме, по размеру; однако и в исправленном виде текст оды следует считать местами испорченным (так, стихи 1 и 8 в строфе 10 остаются неполными). Приводим список сделанных нами исправлений:

Кроме того, может быть, следовало бы исправить в стихах 1-м и 5-м сгрофы 11-й дважды повторенные «Эх!» на «Ах!», в стихе 3-м строфы 13-й – «Будто» на «Буде» и в стихе 6-м строфы 17-й «кущи» на «кущей». В стихе 8-м строфы 1-й «трость» означает перо (так как далее – свиток). В стихе 9-м строфы 8-й «белый орел» – польский орден, символ Польши. В стихах 8 – 9-м строфы 13-й говорится об извержении Везувия в 79 г., поглотившем Геркуланум и Помпею, и о землетрясении в Лиссабоне 1755 г., послужившем поводом к написанию весьма известной в XVIII в. поэмы Вольтера «Sur le désastre de Lisbonne», переведенной И. Ф. Богдановичем.

<В разное время Радищеву приписывалось множество произведений, но последующие разыскания неизменно приводили к опровержению, казалось бы, убедительных аргументов. Так, включенная в академическое собрание сочинений Радищева (в раздел приписываемых произведении) ода «Древность» оказалась произведением П. А. Словцова. – А. Н. Радищев. Стихотворения. Вступительная статья, подготовка текста и примечания В. А. Западова. Л., 1975, с. 222–223.>

1* Венчики называются бумажки, полагаемые на лбы умершим.

	Стих	В списке	Исправлено
1	7	перст	персть
3	1	укору	уроку
3	5	мнил	мним
4	3	заблужденья
4	4	Древних	Древним
6	1	отцев	отцы
7	9	веком	венком
8	8	коровой
9	3	Опираяясь	Опираяся
9	5	преклоншись	преклоншися
9	б		Временам
14	2	груды	груди