ЖУРАВЛИ
Басня
Осень листы ощипала с дерев,
Иней седой на траву упадал,
Стадо тогда журавлей собралося,
Чтоб прелететь в теплу, дальну страну,
За море жить. Один бедной журавль,
Нем и уныл, пригорюнясь сидел:
Ногу стрелой перешиб ему ловчей.
Радостной крик журавлей он не множит;
Бодрые братья смеялись над ним.
Я не виновен, что я охромел,
Нашему царству как вы помогал.
Вам надо мной хохотать бы не должно,
Ни презирать, видя бедство мое.
Как мне лететь? Отымает возможность,
Мужество, силу претяжка болезнь.
Волны несчастному будут мне гробом.
Ах, для чего не пресек моей жизни
Ярый ловец! – Между тем веет ветр,
Стадо взвилося и скорым полетом
Бедной больной назади остается;
Часто на листьях, пловущих в водах,
Он отдыхает, горюет и стонет;
Грусть и болезнь в нем все сердце снедают.
Мешкав он много, летя помаленьку,
Землю узрел, вожделенну душею,
Ясное небо и тихую пристань.
Тут всемогущий болезнь излечил,
Дал жить в блаженстве в награду трудов;
Многи ж насмешники в воду упали.
О вы, стенящие под тяжкою рукою
Злосчастия и бед!
Исполнены тоскою,
Любители добра, ужель надежды нет?
Мужайтесь, бодрствуйте и смело протекайте
Сей краткой жизни путь. На он пол поспешайте:
Там лучшая страна, там мир во век живет,
Примечания
напеч. впервые в I т. Собр. соч. 1807 г. Это, без сомнения, автобиографическое стихотворение относится к последним четырем годам лизни Радищева, т. е. написано после возвращения его из Сибири в 1797 г. Это явствует из ст. 25 – 29, имеющих в виду окончание ссылки Радищева. В то же время можно думать, что стихотворение написано именно в период между 1797 и 1800 гг. включительно, т. е. до вступления на престол Александра I; в тех же ст. 25 – 29 речь идет о тихой пристани, в которой поэт нашел блаженство, „награду трудов“. Между тем, в 1801 г. Радищев вновь приступает к трудам, к политической деятельности. Картина покоя, данная в этих стихах, скорей всего может относиться именно к 1797 – 1800 гг., когда Радищев, возвращенный из Сибири, был обречен все же на бездеятельность в деревне.