Поиск по творчеству и критике
Cлово "HAUTEUR"

1. Радищев А. Н. - Воронцову А. Р., 20 октября 1790 г.

Входимость: 2. Размер: 6кб.

2. Радищев А. Н. - Воронцову А. Р., 24 мая 1792 г.

Входимость: 1. Размер: 6кб.

1. Радищев А. Н. - Воронцову А. Р., 20 октября 1790 г.

Входимость: 2. Размер: 6кб.

Часть текста: на ночлеге, то могу читать; когда еду, стараюсь замечать положение долин, буераков, гор, рек; учусь в самом деле тому, что иногда читал о истории земли; песок, глина, камень, все привлекает мое внимание. Не поверите, может быть, что я, с восхищением, переехав Оку, вскарабкался на крутую гору и увидел в разселинах оной следы морских раковин! Не почтите, ваше сиятельство, сие каким либо хвастовством; я выхватить стараюся, по часту бесплодно, из челюстей скорби спокойную хотя минуту, и если не могу утешаться чем либо существенным, то стараюся заняться безделкою. Но что может рассудок над чувствованием? Я по себе теперь вижу, что разум идет чувствованиям в след, или ничто иное есть, как они; по системе Гельвециевой, вертится он около одной мысли, и все мое умствование, вся философия исчезают, когда вспоминаю о моих детях. Призрите их, милостивой государь; если милости ваши обращалися и ныне еще не престают изливаться на несчастнаго их отца, не лишите их таковых же, наставьте, накажите. Я чувствую, что, лишась своего отца, они лишаются и многаго чего, о чем бы и мыслить я не мог. Избавьте их худаго примера, которой на будущее их житье может дурное иметь действие. Большия мои дети, если ваше сиятельство изволите их вопросить наедине, могут уже сказать, что сообщество с братом моим Петром Николаевичем для них вредно. Я пред чувствительною душею изливаю мою печаль и для того не убоялся. Еще возобновляю мою просьбу к вашему сиятельству о неоставлении той, которая заступает при моих детях место матери. Имею честь быть с истинным и глубочайшим почтением и чувствительнейшею благодарностью вашего сиятельства, милостивого...

2. Радищев А. Н. - Воронцову А. Р., 24 мая 1792 г.

Входимость: 1. Размер: 6кб.

Часть текста: effrayant, sous un caractère de grandeur, pourrait encore plaire. Il a fallu que pour trouver quelques endroits, où la mémoire des antiques catastrophes de la nature se trouva empreinte, il a fallu que je grimpe des montagnes d'une 1/2 verste de hauteur perpendiculaire, que je m'enfonce dans l'épaisseur des bois, et encore ce que j'ai pu voir ne dédommageait point la peine qu'on se donnait. Rien d'approchant de loin ce qu'on écrit des Alpes ou des Pyrénées. Mais j'avouerai que je m'y suis arrêté pendant quelques heures à examiner des plantes. Ce plaisir est pour moi tout à fait nouveau; à peine sais-je encore la manière de classifier, que je me crois presque un Linné, dont, à ma honte, je dois le dire, je ne connais que le nom; autant dirai-je de mes occupations minéralogiques. Ce qu'il y a de sûr, c'est que les rochers calcaires des environs d'Ilimsk recèlent dans leurs crevasses du salpêtre, le plus souvent en poudre, et quelque fois en d'assez jolies aiguilles. J'irai bientôt voir une mine de fer, d'un très pauvre contenu. Mais c'est que je ne puis croire encore, c'est qu'on m'a assuré qu'il y a près d'ici une mine d'argent. Suivant le récit qu'on m'en a fait, cela pourrait être une mine de plomb, qui contient de l'argent. Mais plutôt c'est une couche de pyrites ou de marcassites, sur une montagne assez élevée et qui jette de l'éclat étant éclairée par les rayons du soleil. On en fait ici un mystère, et les pauvres paysans craignent le voisinage des richesses comme le feu, et non pas sans raison. Le temps est ici très-variable. Nous avons déjà eu 25 degrés de chaleur, et avant-hier la nuit, l'eau dans certains enfoncements a gelé d'un 1/2 pouce d'épaisseur, de sorte que...